Узьыгумы представляет собой открытую продольную губно-щелевую флейту длиной 500—800 мм со свистковым вырезом и без игровых отверстий. Роль вставной пробки выполняет губа исполнителя, входящая в косой срез головки инструмента. Ко рту прикладывают таким образом, что свистковое отверстие находится либо в нижней части трубки, либо в верхней. Во время игры узьыгумы придерживают левой рукой в горизонтальном или вертикальном положении (в зависимости от удобства для исполнителя), направляя его в правую сторону. Высота звука зависит от силы вдувания воздуха, от напряжения губного аппарата, открывания и закрывания нижнего отверстия инструмента указательным пальцем правой руки. Характер звука при этом в низком регистре приглушенный с шипящим эффектом, а в высоком — резкий, свистящий. Для всех музыкантов характерно использование форшлагов, передувание.

Название удмуртской флейты связано с названием растения, из которого она изготавливается – узьыгумы/гумы (дягиль, дудник). Свистковое отверстие обозначается как пеллян пась – букв.: дыра/отверстие, в которое дуют. Генетически связанный с охотничьей деятельностью, с появлением скотоводчества узьыгумы прочно занял свое место в пастушеской среде: его делали в период всего пастбищного сезона (июль-сентябрь) в любое время суток. Традиционно материалом для флейты служит стебель зонтичного растения. В зависимости от звуковых предпочтений музыканта, использовали либо сухой, либо свежий стебель дудника. Все размеры инструмента соотносили с пропорциями человеческого тела: длина инструмента выбиралась в зависимости от длины руки, что составляло 78–82 см; ширина инструмента должна соответствовать толщине большого пальца. Срезают необходимого размера стебель, на широком конце острым ножом делается односторонний косой срез и вырезается свистковое отверстие в виде полукруга. Внутренняя часть стебля прочищается от узловых перемычек с помощью любого подходящего предмета в виде длинной тонкой палки. По мере ухудшения звука длину трубки укорачивали. Слишком короткий инструмент затем вставляли в другой.

Существовали и более короткие по длине узьыгумы (40–60 см). В этом случае длина инструмента вырезалась между перемычками растения. В редких случаях могли быть игровые отверстия (не более двух), которые вырезались «на глаз».

В связи с недолговечностью традиционного материала, мастера стали использовать современные материалы. В частности, Худяков Евгений Андреевич мастерил узьыгумы из резинового шланга, пластмассовых и алюминиевых трубок. Модифицируя материал, музыкант сохранял традиционную форму инструмента, для чего верхнюю часть инструмента делал из широкой трубки, либо для нижнего выходного отверстия использовал узкую трубку.

Процесс изготовления удмуртской флейты не представляет большой сложности, поэтому самое главное, по словам традиционных исполнителей, заключается в умении извлекать звук. Звукоряд узьыгумы зависит от длины инструмента.

Традиция игры на удмуртской продольной обертоновой флейте узьыгумы, согласно письменным источникам и экспедиционным материалам, была распространена на всей территории Удмуртской Республики, в том числе и за ее пределами (в частности, в музыкальной культуре удмуртов, проживающих в Пермском крае, Томской области). Первые записи наигрышей на узьыгумы были сделаны В.А. Пчельниковым в 1937 г., которые он предоставил Е.В. Гиппиусу, возглавлявшему на тот момент фольклорную секцию Академии наук в Ленинграде. Наряду с песенным материалом В.А. Пчельниковым были сделаны уникальные записи игры на узьыгумы от уроженца д. Кильмовыр-Жикья Селтинского района Удмуртской Республики Шабалина Ивана Афанасьевича (1901 г.р.). Впоследствии экспедиционные записи легли в основу статьи Гиппиуса Е.В., Эвальд З.В. «К изучению поэтического и музыкального стиля удмуртской народной песни» (1940). И лишь в 1989 году в серии «Памятники культуры. Фольклорное наследи», выпускаемой Удмуртским институтом истории, языка и литературы УрО РАН, удалось опубликовать расшифрованные записи инструментальных наигрышей (Е.В. Гиппиус, З.В. Эвальд «Удмуртские народные песни») Оригиналы экспедиционных записей хранятся в фондах ИРЛИ (Пушкинский дом). Саушкин Б.Е., тогда режиссер радио ГТРК «Удмуртия», в 1965 г. от этого же исполнителя произвел запись в студии (записи хранятся в фондах ГТРК «Удмуртия»).

В 2004 году фольклорно-этнографической экспедицией УИИЯЛ УрО РАН (руководитель экспедиции Т.Г. Владыкина, участники А.С. Мутина, Т.И. Владыкина, И.В. Пчеловодова, А.В. Никулин, Е.В. Ложкина) впервые удалось зафиксировать живое бытование узьыгумы в д. Новый Унтем Кезского района УР от Худякова Евгения Андреевича (1936 г.р.). В следующем 2005 году состоялась вторая поездка фольклорной экспедиции УИИЯЛ УрО РАН в составе И.В. Пчеловодовой и А.В. Никулина к этому исполнителю с целью видеозаписи процесса изготовления узьыгумы.

В 2007 году в ходе экспедиции был выявлен традиционный музыкальный инструментарий северных удмуртов, в том числе узьыгумы, в ряде деревень Глазовского района: дд. Курегово, Чиргино, Золотарёво.

Впервые сведения об узьыгумы на юге Удмуртии зафиксированы фольклорно-этнографической экспедицией УИИЯЛ УрО РАН в 2008 году в Малопургинском районе от Быкова Анатолия Дмитриевича (1938 г.р.). В настоящее время все материалы хранятся в Научно-отраслевом архиве УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН.

Исполнители на узьыгумы – узьыгумычи – выделяются среди своих односельчан. Особенно ярко это прослеживается в последние годы, когда народный музыкант воспринимается как хранитель местной традиционной культуры.

По словам исполнителей, их не приглашали в качестве музыкантов на праздники, хотя с удовольствием танцевали под узьыгумы на уличных гуляниях. В период войны узьыгумы был единственным музыкальным инструментом в деревне.

Специальной школы обучения игры на узьыгумы в удмуртской традиции не существовало. Учились играть, приглядывая за старшими ребятами и взрослыми.

Играли на узьыгумы и сольно, и вдвоем. В основном это частушечные наигрыши, которые сопровождались пением. В том числе играли в ансамбле с другими инструментами, например, с гармошкой, если совпадал звукоряд инструментов.

Репертуар исполняемых наигрышей у каждого исполнителя несколько отличается. Худяков Евгений Андреевич исполнял лишь плясовые и частушечные наигрыши. От виртуозного узьыгумычи Шабалина Ивана Афанасьевича записано несколько плясовых наигрышей (эктон гуръёс), трудовых (пур келян гуръёс – наигрыши, исполняемые во время лесосплава плотами), обрядовых (куно гуръёс – наигрыши гостевых напевов), заимствованных (зуч гур – русский напев), а также наигрышей собственного сочинения. На инструменте исполняются и песенные напевы, о чем свидетельствуют немногочисленные публикации. Очень хорошо звучат импровизации.

По словам музыкантов, играли всей деревней: кто лучше, кто хуже. Исполнители проводили соревнования между собой, лучшие оценивались по мастерству игры. Играли на инструменте, как правило, мужчины и молодые парни, сведений о женщинах-исполнителях не зафиксировано. Это объясняется, прежде всего, спецификой работы: все информаторы сообщали, что играли на инструменте во время пастьбы, а пастушество в традиционной культуре, как известно, относится к мужскому виду работ. Узьыгумы являлся для них своего рода собеседником. Девочки и молодые девушки могли играть на узьыгумы шулан’е – свистульке из дудника/дягиля.

В настоящее время музыкальный инструмент узьыгумы вышел из бытования в традиционной культуре удмуртов, но получил вторую жизнь в удмуртских фольклорных коллективах (фольклорно-этнографический ансамбль «Чипчирган» и ансамбль народной музыки «Важнин ключ» Удмуртского государственного университета, ансамбль традиционной песни «Сорока» Республиканского музыкального колледжа, театр фольклорной песни «Айкай»).

Литература:

1. Вертков К., Благодатов Г., Язовицкая Э. Атлас музыкальных инструментов народов СССР. изд-во 2-е, доп. и перераб. М.: Музыка, 1975. С. 73–75.

2. Гиппиус Е.В., Эвальд З.В. Удмуртские народные песни: Тексты и исследования. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1989. 84 с. (Памятники культуры. Фольклорное наследие).

3. Голубкова А.Н. Музыкальная культура Советской Удмуртии (1917–1967). Ижевск: Удмуртия, 1978. 156 с.

4. Голубкова А.Н. К вопросу о ранних этапах формирования музыкальной культуры удмуртов // Истоки искусства Удмуртии. Ижевск: УИИЯЛ УрО АУ СССР, 1989. С. 3–11.

5. Голубкова А.Н. Роль музыкальных инструментов и инструментальной музыки в духовной культуре удмуртов // Вестник УдГУ. 1992. № 6. С. 63–69.

6. Карпов А.М. Древние музыкальные инструменты (К этнографическому изучению) // Истоки искусства Удмуртии. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1989. С. 12–22.

7. Кунгуров С.Н. Удмуртские традиционные музыкальные инструменты. Ижевск, 1992. 28 с.

8. Попова Е.В. Игрушки из растений в детской игровой культуре удмуртов и бесермян // Традиционная культура. 2005. № 3. С. 85–93.

9. Пчеловодова И.В. Удмуртские аэрофоны: традиция и современность // Фольклор и современность (Савушкинские чтения): Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М., 2007. С. 101–105.

10. Пчеловодова И.В. Традиционные музыкальные инструменты в охотничьей и пастушеской практике удмуртов // Климент Васильевич Квитка и актуальные проблемы этномузыкологии: Материалы науч. конф. М.: Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2009. С. 297–306.

11. Пчеловодова И.В. Удмуртские традиционные музыкальные инструменты: современные находки // Материальная культура башкир и народов Урало-Поволжья: Сборник материалов. Уфа: Центр этнологических исследований, 2008. С. 310–321.

12. Пчеловодова И.В. Продольная флейта удмуртов // PAX SONORIS: история и современность: Научный журнал. В. III. Астрахань, 2009. С. 148–154

13. Пчеловодова И.В. Аэрофоны в системе традиционной инструментальной культуры удмуртов // Ежегодник финно-угорских исследовании. В. 1. Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2010. С. 95–108

14. Пчеловодова И.В. «…Поэтому в деревне [он] главный был: о роли музыканта в удмуртской деревне // Сельская Россия: прошлое и настоящее: Материалы XIII Всероссийской научно-практической конференции (УР, д. Сеп, 10-14 августа 2012 г.). М.: Энциклопедия российских деревень, 2012. С. 270-274.

15. Пчеловодова И.В. Картографический метод исследования удмуртских аэрофонов (терминологический аспект) // Урало-алтайские исследования. 2012. № 2(7). С. 82–88.

16. Пчеловодова И.В. Узьыгумычи в удмуртской традиционной культуре: феномен исполнительской личности // Историко-культурное наследие. 2020. № 1(8). С. 120-126.

17. Травина И.К. Удмуртские народные песни. Ижевск: Удмуртия, 1964. 228 с.